Замминистра иностранных дел Ирана Маджид Тахт-Раванчи занял жесткую позицию относительно возможного возобновления ядерных переговоров с Соединенными Штатами.
В своем интервью британской телекомпании BBC иранский дипломат подчеркнул, что любые дискуссии о ядерной программе могут состояться только после полного прекращения враждебных действий против Исламской Республики.
Позиция Тегерана базируется на принципе равноправного диалога без предварительных условий и угроз.
Тахт-Раванчи отметил критическую несогласованность в американских заявлениях: несмотря на декларируемую заинтересованность Вашингтона в переговорах, конкретные временные рамки и форматы взаимодействия остаются неопределенными.
Что представляет собой современная ядерная программа Ирана
Иранская ядерная программа значительно эволюционировала с момента выхода США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) в 2018 году.
Согласно последним данным Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), Иран накопил более 400 килограммов урана, обогащенного до 60% по урану-235, что достаточно для производства около 10 бомб.
Эксперты отмечают, что достижение 60-процентного уровня обогащения означает выполнение 99% работы, необходимой для получения оружейного урана.
Западные аналитики, в свою очередь, утверждают, что у Исламской Республики нет такого количества обогащенного урана, которого хватит для создания ядерного оружия.
Дипломатическая риторика и реальные переговоры
Ответ Тахт-Раванчи на предложения о потенциальной сделке раскрывает фундаментальные противоречия в подходах сторон.
Иранский дипломат решительно отверг логику «санкции в обмен на ограничения», подчеркнув мирный характер иранской ядерной программы. Его риторика о «праве силы и законе джунглей» отражает глубокое недоверие к западным партнерам и их методам принуждения.
Стоит отметить, что 12 апреля 2025 года США и Иран начали серию переговоров, направленных на достижение ядерного мирного соглашения, после письма президента Дональда Трампа верховному лидеру Али Хаменеи, который установил двухмесячный срок для Ирана.
Бомбардировка ядерных объектов Ирана и оценка ущерба
Недавние военные действия нанесли определенный ущерб иранской ядерной инфраструктуре, однако точная оценка масштабов остается предметом споров.
Тахт-Раванчи признал невозможность точной оценки повреждений в текущих условиях, что свидетельствует о серьезности ситуации и необходимости международного мониторинга.
Спутниковые данные показывают, что, несмотря на нанесенные повреждения, 60-процентный обогащенный уран хранится в относительно небольших контейнерах, которые могут легко поместиться в автомобили, что создает дополнительные вызовы для контроля и безопасности.
Критика европейской позиции и вызовы для Ирана
Особую остроту заявлениям иранского дипломата придает его критика европейских лидеров. Тахт-Раванчи обвинил европейские столицы в двойных стандартах и неспособности занять независимую позицию по отношению к американской и израильской политике в регионе.
Такая риторика отражает растущее разочарование Тегерана в европейском посредничестве и стремление к более сбалансированному международному подходу.
Текущая ситуация характеризуется высокой степенью неопределенности.
С одной стороны, обе стороны демонстрируют определенную готовность к диалогу, с другой — принципиальные разногласия по ключевым вопросам остаются непреодоленными.
Без угроз и запугивания со стороны американцев есть хорошая возможность достижения соглашения, как отметил сам Тахт-Раванчи.
Ключевым вызовом остается синхронизация дипломатических усилий с реальными шагами по деэскалации. Иранская сторона требует конкретных гарантий безопасности, в то время как международное сообщество настаивает на немедленном ограничении ядерной деятельности.
Заявления Маджида Тахт-Раванчи отражают сложную дипломатическую реальность, где технические аспекты ядерной программы переплетаются с геополитическими амбициями и вопросами региональной безопасности.
Успех будущих переговоров во многом будет зависеть от способности сторон найти компромисс между принципиальными позициями и практическими потребностями в области нераспространения ядерного оружия.