Священный Коран Томаса Джефферсона: почему американский президент интересовался исламом?
В этой статье мы продолжаем выяснять причины интереса к исламу у американского президента Томаса Джефферсона, который руководил Соединенными Штатами в 1801–1809 годах.
Время от времени в американской прессе XVIII–XIX веков порабощенные мусульмане становились своего рода знаменитостями – чаще всего потому, что обнаруживалось, что их знания намного превышают уровень эрудиции тех, кто ими владел.
Самым ранним примером этого был Джоб бен Соломон, который был продан в рабство в Мэриленде в 1730-х годах. Как и Омар ибн Саид, о котором мы упоминали в прошлой нашей статье, после попытки побега он был заключен в тюрьму.
Местный судья настолько увлекся им, что написал книгу о нем и этом судебном процессе.
Как отмечал судья: «Он во всех случаях проявлял особенное почитание имени Бога и всегда произносил слово Аллах с особым акцентированием и примечательной паузой. И действительно, его представления о Боге, Провидении и будущем государстве были в основном очень справедливыми и разумными».
Самым известным из обращенных в рабство мусульман, попавших в раннюю американскую прессу, был человек по имени Абдур-Рахман Ибрагим.
Известный как «мавританский принц», он происходил из влиятельной семьи из Тимбукту (ныне в Мали). Его тяжелое положение привлекло широкое внимание общества в 1820-х годах, когда по всей стране о нем стали писать газетные статьи.
Спустя десятилетия после его обращения в рабство несколько уважаемых сочувствующих, в том числе госсекретарь Генри Клей и президент Джон Куинси Адамс, помогли добиться его свободы и переезда в Либерию.
Перед отъездом Абдур-Рахман Ибрагим выступил с критикой положения религии в стране, которая держала его в рабстве 40 лет.
Как отмечалось в одной из газет, он читал Библию и восхищался ее заповедями, но затем следовало следующее примечание: «Его основные возражения состоят в том, что христиане не следуют им».
Вероятнее всего, количество обращенных в рабство мусульман (мужчин и женщин), привезенных в колониальную Америку и молодые Соединенные Штаты, исчислялось десятками тысяч.
Доказательством того, что некоторые из них изо всех сил пытались сохранить остатки своей веры, можно увидеть в словах тех, кто пытался им в этом помешать.
В 1842 году Чарльз Колкок Джонс, автор «Религиозного наставления негров в Соединенных Штатах» жаловался, что «африканцы-магометане» нашли способы «приспособить» ислам к навязываемой им новой вере.
«Бог, говорят они, – это Аллах, а Иисус Христос – это Мухаммад. Религия одна и та же, но разные страны имеют разные названия».
Мы можем видеть такой же религиозный синкретизм в писаниях, оставленных Омаром ибн Саидом. В дополнение к автобиографическому описанию он составил арабский перевод 23-го псалма, к которому он приложил первые слова Священного Корана: «Во имя Бога, Милостивого, Милосердного».
Такие миссионеры, как Джонс, считали подобное смешение священных текстов свидетельством того, что порабощенные мусульмане, такие как Саид, не очень верны своим собственным религиозным традициям.
Но на самом деле это доказывает обратное. Они понимали, что вера настолько важна, что они должны находить ее везде. Даже в стране, где только немусульмане, такие как Томас Джефферсон, могли владеть Кораном.
Если бы в имении Монтичелло у Томаса Джефферсона были какие-то мусульмане, теоретически он не возражал бы против их веры.
Как Джефферсон писал в сохранившихся фрагментах своей автобиографии, его «Статут о религиозной свободе штата Вирджиния» был предназначен для защиты «евреев и язычников, христиан и магометан, индусов и неверующих». При его написании он вероятно пользовался своим экземпляром Корана.
Начиная с Кейта Эллисона (2007 год), экземпляр Корана Джефферсона, хранящийся сейчас в Библиотеке Конгресса, используется для приведения к присяге мусульманских представителей в Конгрессе США.
Статья подготовлена на основе исследований Питера Мансо, куратора отдела истории религии Америки в Национальном музее американской истории.
Автор: Дамир Гайнутдинов
