ЕАЭС органично встраивается в многополярную экономическую систему, которая формируется на базе БРИКС. И модель отношений в союзе вполне может стать основой новой мировой экономической архитектуры.
10 лет назад ЕАЭС устойчиво воспринимался исключительно в контексте попыток экономического сотрудничества России, Беларуси и Казахстана. Эти страны таким образом пытались восстановить прежние связи и начинали вырабатывать новые экономические формы взаимодействия, частично реанимируя существовавшее ранее общее пространство.
И хотя сейчас ЕАЭС имеет в своем составе еще две бывшие советские республики — Армению и Кыргызстан, в остальном он уже давно превратился в сильнейший фактор притяжения торгово-экономических, логистических, инвестиционных и финансовых отношений не только Евразии, но и Азии, Африки и Латинской Америки.
Сегодня ЕАЭС имеет договоры о зоне свободной торговли (ЗСТ) с Ираном, Сербией, Сингапуром, Вьетнамом, Кубой, ведутся переговоры с ОАЭ, Индонезией, Египтом, Индией, прорабатывается временное соглашение о свободной торговле с Монголией. В этом плане союз уже давно не ассоциируется с постсоветским экономическим пространством.
Все это указывает на растущую привлекательность интеграционного образования, утверждающего особые принципы, которые находят поддержку у возрастающего числа стран. В частности, пространство ЕАЭС — это прежде всего принципы укрепления национального суверенитета, уважение и поддержка независимой внутренней и внешней политики как основа собственной суверенной модели развития.
В совокупности это создает фундамент для новой архитектуры более справедливых международных экономических и финансовых отношений, свободных от политически мотивированных решений. А именно от санкционного давления — инструмента управления мировыми политическими и экономическими процессами, который повсеместно используется коллективным Западом.
Не вызывает сомнений, что выработанная в рамках ЕАЭС открытая модель экономических отношений выступает в качестве главного фактора привлекательности союза и его растущей глобальной роли в качестве модели интеграции в любом регионе мире.
Эта модель прямо противоположна жестким, закрытым интеграционным структурам европейского типа, вхождение в которые — процесс долгий, и это право надо еще заслужить. И речь не только о торгово-экономических и политических условиях, но и о морально-этических, связанных с принятием либерально-демократической идеологии и других пагубных атрибутов европейской цивилизации.
Пример Турции в этом отношении показателен — она двадцать лет ждала у «дверей ЕС», но ее так и не пустили, отняв много времени и усилий. Недаром на официальном уровне правительство этой страны отказалось от затеи европейской интеграции с заметным облегчением.
ЕАЭС, БРИКС и децентрализация мира
В этом году ЕАЭС активно расширяет сеть зон свободной торговли, а вот БРИКС после принятия пяти членов в 2024-м (Египта, Ирана, ОАЭ, Саудовской Аравии и Эфиопии) решил взять паузу в плане расширения.
Однако это обстоятельство не останавливает объединение в принятии заявок от заинтересованных стран. Как известно, уже порядка 30 государств подали заявки на вступление, при этом одной из последних стран, которая совсем недавно объявила о желании присоединиться к организации, стал Азербайджан.
Мы видим, как ЕАЭС уже сейчас органично встраивается в многополярную экономическую систему, которая формируется на базе БРИКС. Взаимодействие стран ЕАЭС и БРИКС показывает ежегодный рост объемов торговли и перевозок.
А с учетом перспектив введения мультимодальных коридоров в Евразии и коридора «Север — Юг» общее торгово-экономическое и транспортно-логистическое пространство ЕАЭС и БРИКС является не просто олицетворением многополярности, но и отдельным экономически самодостаточным и привлекательным полюсом.
И даже если этот полюс только на пути своего окончательного формирования, он именно тот полюс, которого так не хватало миру все эти годы.