Шёлковый путь через сердце Азии: в Тегеране согласован сухопутный мегакоридор Китай – Европа

Пока мир сталкивается с обострением противостояния Запада и Востока, а старые логистические маршруты трещат под тяжестью санкций, блокировок и политических кризисов, страны Центральной Азии, Китай, Иран и Турция выстраивают новую сухопутную артерию, способную изменить карту евразийской торговли.

Война в Украине, давление на Россию, нестабильность на Красном море — всё это толкает державы к поиску альтернативных, устойчивых путей сообщения между Китаем и Европой. Один из таких путей — трансазиатский железнодорожный коридор, проходящий через Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Иран и Турцию.

12 мая 2025 года в Тегеране состоялась ключевая встреча представителей шести стран, чьи железнодорожные сети формируют этот маршрут. На первый взгляд — сугубо техническое событие. Но на деле — геоэкономическая заявка на создание параллельной логистической архитектуры вне контроля США и ЕС.

Шестисторонние переговоры представителей железнодорожных администраций Казахстана, Китая, Узбекистана, Туркменистана, Ирана и Турции подтвердили:

Евразия формирует альтернативный маршрут доставки грузов в обход России. Что это значит для региона, Китая и геополитического баланса в мире?

Контекст: Евразия ищет путь в обход санкций

На фоне продолжающейся геополитической напряжённости, санкций против России и стремления Китая диверсифицировать маршруты в Европу, железнодорожный маршрут Китай – Казахстан – Узбекистан – Туркменистан – Иран – Турция – Европа получает второе дыхание.

Этот коридор уже давно фигурирует в стратегиях Пекина в рамках инициативы «Один пояс, один путь», однако в 2025 году он стал не просто «проектом на будущее», а осязаемой альтернативой существующим логистическим цепочкам.

Тегеранская встреча: шаг к реальному союзу логистических держав

На встрече в Тегеране обсуждались не абстрактные перспективы, а конкретные тарифы, графики, транзитные параметры и время доставки грузов. Среди участников:

Сунь Сюдэ — генеральный директор Государственной корпорации «Китайские железные дороги»;
Джаббар Али Закери — заместитель министра дорог и городской инфраструктуры, гендиректор Иранских железных дорог;
представители АО «НК «Қазақстан темір жолы» и железнодорожных администраций Турции, Узбекистана и Туркменистана.

Стороны подтвердили готовность совместно продвигать коридор и договорились о сохранении конкурентоспособных условий транзита. Главная цель — обеспечить устойчивую и предсказуемую логистику от Китая до Европы.

По официальным данным, контейнерные перевозки по маршруту Китай – Иран через Казахстан за первые четыре месяца 2025 года выросли на 160% (в 2,6 раза) по сравнению с аналогичным периодом 2024 года.

Почему этот маршрут важен?

1. Обход России и Каспия

Маршрут избегает территории России, которая раньше доминировала в евразийских сухопутных перевозках (Транссиб, Северный коридор). Это снижает политические и санкционные риски, особенно для клиентов из ЕС и Китая.

2. Укрепление геоэкономической автономии Центральной Азии

Казахстан, Узбекистан и Туркменистан превращаются из транзитных государств в архитекторов логистической инфраструктуры. Для региона это возможность:

повысить транспортную значимость;
увеличить доходы от транзита;
расширить политический вес на международной арене.

3. Укрепление роли Ирана

Тегеран получает реальный инструмент регионального влияния. После долгих лет санкций Иран возвращается в большую игру как транспортный хаб между Востоком и Западом, особенно на фоне улучшения отношений с Китаем и активизации в БРИКС.

4. Турция как выход в Европу

Анкара рассматривает этот маршрут как часть своей стратегии «Среднего коридора» (Middle Corridor), дающей возможность стать мостом между Евразией и ЕС.

Инициатива «Пояс и дорога» создает глобальную инфраструктурную сеть. Китай использует, приобретает и строит железные дороги, порты и трубопроводы. Карта Института исследований Китая Mercator (MERICS).

Какие вызовы остаются?

Разнородность железнодорожных стандартов (ширина колеи, техрегламент);
Бюрократия на границах и таможнях;
Вопросы политической стабильности, особенно в контексте иранской внешней политики;
Конкуренция со стороны Транскаспийского маршрута (через Каспийское море);
Необходимость модернизации инфраструктуры, особенно на участках в Туркменистане и Иране.

Прогноз: начало логистической перезагрузки Евразии

Тегеранская встреча 12 мая 2025 года — это не просто согласование тарифов, а геоэкономический сигнал. Формируется новый евразийский каркас, в котором роль России сокращается, а Центральная Азия становится магистральной артерией между Китаем и Европой.

Как сказал политолог Параг Ханна: «В 21 веке логистика важнее дипломатии. Кто контролирует коридоры, тот управляет будущим.»

Заключение

Коридор будущего требует политической воли и инфраструктурной синхронности

Согласованные шаги шести стран по созданию железнодорожного маршрута от Китая до Европы через Центральную Азию и Иран — это не только экономический, но и политический проект.

Шестисторонняя встреча в Тегеране стала не просто логистическим саммитом — это сигнал, что Евразия готова создавать собственные правила игры в глобальной торговле. Он позволяет участникам диверсифицировать внешние связи, минимизировать уязвимости и укрепить самостоятельность в международной системе, которая становится всё менее предсказуемой.

Однако на пути к реальной эффективности коридора Китай–Европа через Центральную Азию и Ближний Восток предстоит решить целый ряд вызовов: от несовершенства таможенных процедур до инфраструктурного разрыва между странами.

Экономист из Университета Джорджа Вашингтона Мехран Камрава подчёркивает:

«Региональные транспортные проекты работают только тогда, когда политическая интеграция опережает инфраструктурную. Если нет общего понимания, коридоры остаются просто маршрутами на бумаге».

Ведущий аналитик Центра евразийских исследований в Анкаре Джемиль Эртаман отмечает:

«Турция, Иран и страны Центральной Азии могут создать альтернативу маршрутам через Россию и Суэцкий канал. Но это потребует политической смелости и единого экономического языка».