Геннадий Спирин из Тюмени уверен, что в этом нет никакой мистики
Геннадий Спирин — инженер-нефтяник. Сейчас уже на пенсии, ему 64 года, с начальника участка «дорос» до механика Тобойского нефтепромысла. Глядя на него никогда и не подумаешь, что за его спиной две авиакатастрофы и два жутких ДТП. В каждом из страшных событий он выжил чудом. И в этом нефтяник не видит никакой мистики. Он уверен, что причина катастроф — человеческий фактор. Подробности — в материале наших коллег из 72.RU.
Дважды чуть не погиб на дороге
Впервые Геннадий оказался на волоске от гибели на автодороге Тюмень — Ханты-Мансийск. Из-за высокой аварийности в народе ее прозвали трассой смерти. В тот день он с супругой Мариной и двумя детьми ехал в Тобольск, дорога была пустая, и Геннадий разогнался под 140 км/ч, как вдруг на встречную полосу выехал автомобиль, пытаясь спасти пассажиров, тюменец вывернул руль вправо и принял удар на себя. Виновник ДТП погиб на месте. Геннадий, его бывшая жена и дочь отделались ушибами, а семейную «девяносто девятую» пришлось списать в утиль. Прибывшие на место происшествия сотрудники ГИБДД, увидев повреждения, удивились, что Геннадий легко отделался. Сказали, что он родился в рубашке.
Следующая авария произошла уже в Тюмени. Наш герой ждал зеленый сигнал светофора, в это время его машину на скорости протаранил КАМАЗ. Как оказалось позже, у грузовика отказали тормоза. Удар был такой силы, что багажник легковушки смяло, а газовое оборудование вдавило в салон машины. Каким-то чудом баллон не взорвался. Геннадий отделался легким испугом.
Авиакатастрофа под Варандеем
В 2000 году Геннадий работал в компании «ЛУКОЙЛ», занимался обустройством Тамано-Печорской нефтегазоносной провинции в Коми. После того как стройка завершилась, он перешел работать вахтами на Тобойское месторождение.
В марте 2005-го Геннадию позвонил сменщик и попросил поменяться вахтами. Он согласился и отправился в Пермь, откуда должен был вылететь в поселок Варандей Ненецкого автономного округа.
Самолет Ан-24РВ вылетел из аэропорта Уфы в Нарьян-Мар 16 марта в 08:30. По пути он совершил посадку в Перми, где на борт поднялись 44 работника «Нарьян-Марнефтегаза» (дочерняя компания «ЛУКОЙЛа». — Прим. ред.). Среди них был и Геннадий Спирин. Он рассказывает, что на самолетах летает всю сознательную жизнь и не боится, наоборот, в полете старается уснуть. Ведь по прибытии на север может быть всё что угодно и неизвестно, когда доведется отдохнуть. Оказавшись в самолете, Геннадий, как всегда, лег спать.
Через несколько часов возле Варандея экипаж запросил у диспетчера разрешение на посадку, и вскоре самолет пошел на снижение. Командир передал, что видит взлетно-посадочную полосу аэродрома, экипаж начал сажать самолет. Пилоты еще не знали, что из-за «белой мглы» (оптический феномен, распространенный в полярных широтах, когда при ярком солнечном свете и низкой облачности исчезает линия горизонта, лед и небо становятся неразличимы. — Прим. ред.) потерялись в пространстве и перепутали участок свежей дороги со взлетно-посадочной полосой — до нее самолет не долетел 4,2 километра. Вскоре борт накренился на левое крыло и врезался в песчаную насыпь. От удара лайнер разорвало на части, командир судна, штурман и 26 пассажиров погибли на месте. Уцелела лишь хвостовая часть самолета, где сидел Геннадий Спирин и другие выжившие — всего 24 человека.
Очнулся Геннадий в снегу, посреди горящих обломков. Первое, что почувствовал — сильное жжение на голове. Горели волосы. Он стал выползать из-под обломков, встать он не смог, не слушались ноги.
— Я очнулся от того, что мы уже упали. <…> Первая мысль была то, что надо подтянуться, оторвать ее [обшивку] и обеспечить проход. Только приподнялся, всё, удар, сильнейший удар по голове, то есть до сих пор я не могу понять чем, от чего. Вот, ну и подтянулся до пояса и потерял сознание. Хорошо, что вывалился из самолета наружу. Сколько я там пролежал, не знаю, очнулся от того, что голова горит. Шевелюра такая богатая была. Попытался подняться, а встать уже не смог, — рассказывает Геннадий.
Наш герой вспоминает, что ползти пришлось немного, несколько минут, но ему они показались бесконечными. Вскоре на место трагедии прибыли спасатели, пострадавших разместили в столовой на матрасах и мешках с ветошью. Эвакуировать раненых людей сразу не удалось, помешала сильная метель. Первую помощь выжившим в катастрофе оказывал единственный фельдшер — на 24 обожженных нефтяников у него было лишь пара десятков баллонов с пеной от ожогов. И больше ничего.
Когда метель утихла, людей вывезли в больницу Нарьян-Мара. Там Геннадий узнал, что, помимо ожогов, у него 10 переломов отростков позвоночника, контузия — он оглох на одно ухо. Тогда же он узнал о количестве погибших и то, что от смерти его отделяло одно место в самолете.
— У меня там погиб друг, мы очень много лет отработали вместе. <…> Мы всегда летали вместе. А здесь вышел с отпуска рабочий, он что-то с ним заболтался, я пока покурил, в самолет зашел, он уже сидит там с ним. Ну сидишь и сидишь. Что самое интересное, если считать по нумерации, вот с моего места началась жилая зона. Рядом человек сидел. Погиб. Но я вот как-то это… — рассказывает Геннадий.
Восстановление после катастрофы было тяжелым. Геннадий вспоминает, что поспать ему удавалось всего час-два в сутки, больше не получалось из-за болей, не помогали даже лекарства. По ночам, мучаясь от бессонницы, Геннадий ходил по коридору, пока не видят врачи. На то, чтобы пройти от палаты до конца отделения и вернуться в койку, уходила вся ночь. За несколько месяцев тюменцу удалось встать на ноги. Он уверен, что восстановиться ему помогла поддержка любимой.
— Меня поставила на ноги не медицинская помощь, а Марина. Она может предметно общаться с любым медработником, она мой ангел-спаситель и хранитель, — растрогавшись, делится Геннадий.
Уже летом, через два месяца после аварии, Геннадий и Марина поженились. Правда, под костюмами жениха и свидетеля Владимира Суворова (друг Геннадия, который тоже был на борту самолета и выжил. — Прим. ред.) были корсеты: тяжелые раны не зажили.
Падение вертолета
В память о погибших нефтяниках на месте крушения — возле Варандея — построили часовню. Ее решили освятить на годовщину трагедии. На церемонию пригласили выживших в катастрофе и родственников погибших. Геннадий Спирин оказался единственным из пассажиров разбившегося Ан-24РВ, кто согласился полететь на место трагедии.
— На месте крушения поставили часовню, установили памятник. Ну и пригласили. Все меня отговаривали, то есть вот сколько с кем общался, все говорили: «Не лети». Но я посчитал вот то, что это надо было не мертвым, это надо было живым, то есть почтить память погибших, — вспоминает мужчина.
11 марта 2006 года родственники погибших вылетели на двух вертолетах Ми-8 в поселок Варандей. Один борт добрался до места, а второй, на борту которого находился Геннадий, рухнул, не долетев почти 2 километра до места посадки. Как выяснилось позже, из-за ошибки пилотов вертолет попал в «вихревое кольцо» (режим наступает, например, при резком торможении или при быстром вертикальном снижении, когда вертолет садится в собственную струю воздуха. — Прим. ред.), потерял управление, ударился носовой частью о землю и опрокинулся на правый борт. При крушении погиб один пассажир — Николай Шилов, 3 члена экипажа и 11 человек получили ранения различной степени тяжести.
Геннадий вспоминает, что и в тот полет он снова спал, а очнувшись, сперва подумал, что ему снится первая катастрофа. Встать мужчина не смог, при падении он сломал таз в трех местах и несколько ребер. Выносили из вертолета нефтяника коллеги — братья Вадим и Александр Митрошины, они где-то нашли стремянку и положили на нее раненого товарища. Только позже выяснилось, что у самих мужчин были сломаны ноги.
Тюменец рассказывает, что ему несколько раз предлагали офисную работу на хорошей должности в нефтяной компании, но он отказывался, предпочитая трудиться «на земле», поближе к людям. Даже после второго крушения он еще несколько лет проработал на севере и не раз летал на вахту в Варандей, несмотря на протесты жены.
— А жена как на это реагировала? — спрашиваем мы.
— А как она будет реагировать? Профессия у нее такая: «жена» называется. Она знала, за кого замуж выходит, — отшучивается Геннадий.
За свои два падения с неба Геннадий практически не получил компенсации. Например, за первую авиакатастрофу страховая выплатила ему 100 тысяч рублей (причем Спирин утверждает, что он единственный, кто получил деньги), а за второе падение — ничего. Компания не предложила, а он и не требовал, посчитал, что это неправильно, сам же захотел помянуть погибших товарищей.
Геннадий рассказывает, что не верит в приметы, и спокойно продолжает летать. Лишь однажды, когда он отправился с семьей в Сочи, самолет не смог с первого раза зайти на посадку, он испытал неприятное ощущение. Даже пережив две авиакатастрофы, Спирин считает самолеты самым безопасным видом транспорта и сейчас не отказался бы слетать в Варандей.
Сейчас тюменец на пенсии. Последствия двух падений на себе почти не ощущает. Разве что практически не слышит одним ухом, да периодически могут напоминать о себе старые переломы. Даже день рождения Геннадий отмечает один раз, к годовщинам авиакатастроф относится спокойно — было и было.
С другими выжившими он общается нечасто и очень хочет попасть на кладбище в городе Оса Пермской области, где захоронена большая часть погибших нефтяников. Но всякий раз, как он собирается поехать туда, ему что-то мешает: то давление поднимается, то резко ухудшается самочувствие.
Однажды Геннадий по многочисленным советам друзей и родных попробовал сыграть в лотерею и выиграл 100 рублей. С тех пор билетики не покупает — не хочет размениваться по мелочам, ведь он и так считает себя самым счастливым человеком.
Я самый счастливый человек на всем земном шарике. У меня 5 внуков, 2 внучки и сын, еще неженатый.
