Поскольку соперничество великих держав вновь оказалось в центре международных отношений, правительства демократических стран используют тайные государственные операции для формирования или раскачивания режимов в слабых странах, в том числе поддерживая или даже помогая сменить режим. Эта деятельность не укрепляет демократию в мире. Наоборот, она повышает её уязвимость ровно в тот момент, когда авторитаризм находится на подъёме.
Да, ведущей силой смены режимов остаются местные военные (с внешней поддержкой или без нее). Например, в 2022 году в Пакистане армия подтвердила традиционное доминирование над правительством страны, организовав отстранение от власти премьер-министра Имрана Хана.
В Бангладеш армия недавно воспользовалась агрессивным студенческим восстанием, чтобы убедить премьер-министра Шейх Хасину сбежать из страны, после чего поставила у власти временную гражданскую администрацию во главе с нобелевским лауреатом Мухаммадом Юнусом.
Тем не менее внешние силы тоже часто играют ключевую роль в смене режимов. Да, механизмы остаются смутными. После подобных стратегических манипуляций редко остаются политические следы, поэтому вмешивающиеся державы могут вполне правдоподобно отрицать своё участие, а независимым аналитикам оказывается сложно отличить факты от вымысла.
И всё же, как правило, довольно легко увидеть, где именно внешние силы использовали свои рычаги. Например, Китай является крупнейшей торговой державой мира и официальным кредитором развивающихся стран.
Детали китайских кредитных соглашений малоизвестны, но нет сомнений, что в них содержится множество обременительных условий, которые усиливают влияние Китая на заёмщиков, а, возможно, даже толкают их в долговую ловушку, подрывающую их суверенитет.
Тем временем США доминируют в международной финансовой архитектуре, обладают значительным влиянием на традиционных кредиторов, включая Всемирный банк и Международный валютный фонд, а также эмитируют главную резервную валюту мира.
Благодаря этим рычагам у США есть значительная сила, позволяющая вознаграждать или наказывать страны мира, например, вводить причиняющие боль экономические санкции.
Америку давно обвиняют (а иногда она сама признаётся) в содействии свержению или установлению режимов в зарубежных странах, включая вмешательство в выборы или помощь восставшим, например, во время «цветных революций» в некоторых постсоветских странах. Есть даже мнение, что США сыграли определённую роль в недавнем свержении Хана в Пакистане и Хасины в Бангладеш, хотя американские чиновники отрицают какое-либо вмешательство.
Возникает вопрос: а чего надеется достичь демократическая страна, подобная США, способствуя смене режима? Долгосрочный демократический прорыв не может быть ответом, потому что он редко случается после народных восстаний.
Наоборот, в таких странах обычно наблюдаются социальные беспорядки, политическая нестабильность и экономические потрясения. Именно так обстоят дела в Бангладеш, где сейчас царят хаос и насилие: толпы сжигают фабрики, больницы, отели и дома.
Более вероятное объяснение (и тому есть масса доказательств) таково: западные державы стремятся продвигать свои геополитические и экономические интересы, поддерживая «дружественные» режимы и выдавливая «недружественные». И здесь явно не важна демократическая легитимность этих режимов (или её отсутствие), хотя западные державы действительно предпочитают видимость демократии.
Всё это помогает объяснить, почему после военных переворотов часто проводятся выборы или ставится, как в Бангладеш, правительство с гражданским лицом: военные лидеры надеются тем самым поддержать международную легитимность нового правительства и (во многих случаях) сохранить доступ к западной финансовой помощи.
Дело в том, что Америка законодательно обязана прекращать помощь странам, в которых произошёл переворот. Когда в 2021 году в Мьянме к власти вернулась военная хунта, администрация президента США Джо Байдена ввела жёсткие санкции против этой страны, а затем начала предоставлять нелегальную помощь силам, борющимся с хунтой.
Однако американские власти очень внимательно относятся к вопросу, какие из случаев захвата власти военными можно называть «переворотами». За последние 15 лет произошло более двух дюжин военных переворотов или косвенных захватов власти армией, но Америка воздержалась от осуждения примерно половины из них, потому что считала эти изменения режима выгодными для своих интересов в регионе. И в этом смысле Америка часто приносит демократию в жертву на алтарь геополитики.
Одними только выборами – даже если они конкурентные – нельзя гарантировать народную власть или соблюдение конституционных норм, особенно если решающее слово принадлежит армии.
Международное сообщество может позитивно воспринимать правительство, возглавляемое гражданскими (даже если это всего лишь фасад для сохранения военного контроля), однако у него может отсутствовать внутренняя легитимность, причём даже в тех случаях, когда организаторы переворота отказываются от формы и начинают называть себя «гражданскими» лидерами. Так поступил начальник тайской армии, захвативший власть в 2014 году (он оставался на посту «гражданского» премьер-министра страны девять лет).
Демократия отступает во всём мире. Многие народы видят, как уменьшаются их политические права и гражданские свободы. Даже в ведущих демократических странах мира низок уровень общественного доверия к власти, а политика крайне поляризована.
Закрытых авторитарных обществ сегодня больше, чем либеральных демократий. Смиряясь или толерантно относясь к власти военных (пусть даже и с гражданским фасадом), западные державы лишь усиливают эту тенденцию.
Автор: Брама Челлани
Почётный профессор стратегических исследований в Центре политических исследований (Нью-Дели), сотрудник Академии Роберта Боша (Берлин), автор книги «Вода, мир и война: Как бороться с глобальным водным кризисом» (издательство Rowman & Littlefield, 2013).
Источник: Project Syndicate, 2024.
