Один из высокопоставленных офицеров сионистских военно‑воздушных сил, признанный эксперт по управлению беспилотниками и задействованный в операциях в секторе Газа, покончил с собой несколько недель назад. Об этом сообщает израильское издание «Haaretz».
По данным новостной службы, офицер служил в резерве и вернулся из зоны боевых действий в состоянии психологического кризиса.
Его имя не раскрывается ввиду военной цензуры. В сообщении указывается, что он был одним из наиболее опытных операторов БПЛА в военно-воздушных силах Израиля.
По словам его коллег, причиной стала «моральная травма» (moral injury): офицер, участвовавший в атаках, видел последствия ударов — разрушения, гибель гражданских — и не смог справиться с внутренним конфликтом.
Сионистское издание приводит его слова: «Эта война должна закончиться — она несёт последствия, которые мы ещё не осознали».
Кроме того, с начала 2024–2025 годов наблюдается резкий рост числа попыток самоубийств среди военнослужащих Израиля — по данным внешних источников, на каждое самоубийство приходятся семь попыток.
Военная служба оператора дронов и психологические вызовы
Военная служба оператора дронов ставит уникальные психологические вызовы: он действует дистанционно, видит последствия через электронные системы, порой испытывает ответственность за удалённые удары, часто в густонаселённых районах.
Эксперты отмечают, что участники подобных операций могут испытывать пост-травматические состояния, чувство вины и отчуждения.
В данном случае офицер получал психиатрическую помощь, но, по доступным сведениям, не был отстранён от службы, несмотря на явные признаки ухудшения здоровья — вероятно, из-за стратегической важности его позиции.
Военная цензура и отсутствие прозрачности усложняют выявление и решение подобных случаев.
Случай бросает тень на широкую практику боевых операций с участием беспилотников: вопросы ответственности, гуманитарных последствий и психического здоровья операторов становятся всё более актуальными.
Рост внутреннего кризиса в армии Израиля, как отмечают СМИ, свидетельствует о более глубоком системном вызове, который требует комплексного ответа — от психологической поддержки до институциональных изменений.