Афганистан остаётся одним из ключевых внешних факторов, влияющих на безопасность и развитие Центральная Азия.
Страны региона всё отчётливее вынуждены балансировать между рисками трансграничной нестабильности и необходимостью выстраивать экономический диалог с Кабулом.
Ведущая тенденция последних лет — параллельное движение: усиление мер безопасности на границах и развитие инфраструктурных проектов, призванных встроить Афганистан в региональные цепочки торговли и транзита. Об этом в своей статье для информационного агентства «DW» пишет кыргызский журналист Екатерина Хван.
Границы под давлением: силовой контур угроз 
К концу 2025 года афганское направление вновь оказалось в фокусе СМИ после серии вооружённых инцидентов на таджикско-афганской границе.
Самый резонансный эпизод произошёл 24 декабря, когда в ходе столкновения погибли двое таджикских пограничников и трое вооружённых лиц с афганской стороны. За месяц это стало третьим нападением, что усилило тревожные оценки в Душанбе и регионе в целом.
В беседе с DW таджикский политолог Шерали Ризоён подчёркивает: подобные инциденты подтверждают, что угрозы из Афганистана сохраняются.
По версии властей Таджикистана, часть атак связана с контрабандой наркотиков.
Эксперт обращает внимание на диссонанс между официальными заявлениями афганских властей о борьбе с наркопроизводством и реальными объёмами изъятий на таджикской стороне границы.
Отдельный тревожный фактор — активность ИГИЛ-Хорасан.
В недавнем докладе Совет Безопасности ООН говорится о росте численности сторонников группировки в Афганистане (около 2 тыс. боевиков).
Вербовка ведётся как внутри страны, так и за её пределами, включая государства Центральной Азии; при этом руководство преимущественно афганское, а рядовой состав — выходцы из региона.
Разные страны — разные риски
Эксперт по безопасности Рустам Бурнашев подчёркивает неоднородность вызовов для государств региона.
- Таджикистан сталкивается прежде всего с рисками проникновения боевиков и возможным притоком беженцев.
- Узбекистан и Туркменистан видят ключевую угрозу в водно-ресурсном измерении — строительстве в Афганистане канала Кош-Тепа на Амударья. По оценкам экологов, проект способен отводить до 20% стока, что грозит водным кризисом в нижнем течении реки.
Бурнашев также указывает на «идеологический риск»: устойчивость исламистского режима в Афганистане может восприниматься локальными радикальными группами как модель для подражания, усиливая радикальные настроения в отдельных сегментах общества региона.
Есть ли единая стратегия Центральной Азии?
По словам Шерали Ризоёна, элементы согласованности присутствуют, но говорить о единой стратегии преждевременно.
Все три страны, имеющие общую границу с Афганистаном, сохранили и расширили торгово-экономические контакты с де-факто афганскими властями.
В 2025 году была создана контактная группа по Афганистану на уровне спецпредставителей. Первое заседание прошло в Ташкент в августе 2025 года, где стороны договорились учитывать взаимные интересы.
Для Кыргызстана и Казахстана угрозы безопасности ниже из-за отсутствия общей границы.
При этом Казахстан активен на афганском треке, обсуждая строительство железной дороги на территории Афганистана. Примечательно, что обе республики исключили движение Талибан из списков запрещённых организаций, сигнализируя о переходе к прагматичному диалогу.
От изоляции к экономическому включению
Директор «Central Asia Due Diligence «в Лондоне Алишер Ильхамов подчёркивает значение двух железнодорожных проектов:
маршрут Узбекистан — Афганистан — Пакистан;
маршрут Казахстан — Туркменистан — Афганистан — Пакистан.
На фоне деградации традиционных логистических коридоров через Россию эти проекты могут предотвратить изоляцию региона от мировых рынков.
Однако «узбекско-афганский» маршрут сегодня под вопросом из-за обострения на афгано-пакистанской границе — именно в зоне предполагаемой трассы.
Параллельно развиваются локальные форматы сотрудничества.
На юге Узбекистана, у моста Термез — Афганистан, по согласованию сторон создана небольшая свободная экономическая зона с оптовым рынком для афганских предпринимателей. Это стимулирует занятость и снижает конфликтность в приграничье.
Новая модель: безопасность и экономика одновременно
По мнению Бурнашева, регион переходит от логики «сначала безопасность — потом контакты» к формуле параллельного движения: обеспечение безопасности вместе с развитием торговли и инфраструктуры. Узбекистан служит показательным примером такого сдвига.
Перспективы и вызовы 2026 года
Шерали Ризоён считает, что многое будет зависеть от динамики отношений между Талибаном и Пакистан.
Их ухудшение вынуждает Кабул искать альтернативные транзитные и экспортные направления, что может увеличить присутствие афганских товаров и сельхозпродукции на рынках Центральной Азии.
При улучшении отношений возрастёт шанс реализации инфраструктурных проектов, открывающих выход к рынкам Индия и Иран.
Рустам Бурнашев прогнозирует: в 2026 году риски и экстраординарные события могут замедлить, но не сломать тренд экономического сближения.
Главным «триггером» остаётся водный вопрос Амударьи. Для Афганистана же 2026-й обещает быть крайне сложным из-за накопившихся внутренних проблем, а устойчивость региона будет напрямую зависеть от координации стран Центральной Азии.